Художественное стекло Хаконе. Часть III.

Это рассказ о совершенно удивительном человеке, который, не имея ни «муранской родословной», ни художественного образования, ни профессиональной стекольной подготовки, умудрился вдохнуть совершенно новую жизнь в замершее на тот момент стеклоделие Венеции. Рассказ об Эгидио Костантини не может быть кратким – слишком насыщена и значима его долгая жизнь. Слишком ценен его вклад в историю мирового стекла.

Начнем.

Муранское стеклоделие не единожды переживало серьезные кризисы. Появление хрусталя и моды на граненое стекло в XVII веке, захват Наполеоном в конце XIX, и, наконец, две жесточайшие мировые войны начала и середины ХХ века.

Великое мастерство острова Мурано по-прежнему оставалось на высоте. Но на той высоте, на которую оно взошло уже давно. Прекрасные люстры, зеркала, роскошная посуда и предметы быта - все это оставалось неизменным на протяжение долгого времени. Уникальное мастерство должно развиваться, находить новые формы, осваивать новый язык. Всего этого мучительно не хватало Венеции того времени. Если когда-то сам Бог вручил драгоценный дар стеклоделия удивительному городу, то появление Костантини было неизбежно.

Вся жизнь великого человека фактически разделена на два периода: «до» и «после» судьбоносной встречи со стеклом, которая состоялась совсем не в стеклодувной мастерской или художественной галерее.

Это случилось на деревообрабатывающем производстве у печи, в которой отжигалась древесина до получения угля и других продуктов сгорания (да простят меня профессионалы за некорректные формулировки). Впрочем, сохранив интригу, начнем сначала.

Эгидио Костантини родился в Бриндизи 22 апреля, его отец был капитаном, а мать происходила из семьи тосканских виноделов. После ранней смерти отца от «испанки» (тяжелая форма гриппа), Эгидио было тогда всего шесть лет, семья перебралась в Венецию. Сначала мальчика отдали в военную школу, но эта возможная карьера сразу не задалась, куда лучше было дело с техническим образованием - в восемнадцать лет Эгидио сдает экзамен в Министерстве флота в Риме и получает международную лицензию радиотелеграфиста. Именно во флоте он и работает вплоть до начала Второй мировой войны в 1939 г. К тому времени Эгидио уже женат и имеет дочь, и потеря заработка ставит под угрозу благополучие семьи. Впрочем, довольно быстро находится новая работа, и Эгидио становится клерком в Коммерческом банке Венеции. Возможно, тягостная служба, которую он несет в силу необходимости, толкает его вспомнить детское увлечение – ботанику, изучению которой он теперь отдает все свое свободное время. Это не праздный интерес - в 1942 году он получает диплом Пармского университета.

В 1945 году из-за здоровья жены семья Эгидио переезжает из Венеции в Черчивенто, в Карнийские Альпы. Здесь он создает деревообрабатывающее производство. Однажды, охлаждая одну из печей, чтобы устранить какую-то неполадку, Эгидио видит, что ее стены покрыты стеклом, образовавшимся в результате преобразования веществ, появляющихся в процессе обжига. Как завороженный, он разглядывает удивительные переливы от синего к зеленому. В этот момент зародилась его великая любовь к стеклу, перевернувшая всю его жизнь.

Вернувшись в Венецию, Костантини начинает сотрудничать с муранскими стеклоделами в качестве торгового агента. Это позволяет ему ближе познакомиться с непростым ремеслом, он наблюдает, учится, и, наконец, оставив работу агента, вступает на путь, который приведет его к всемирной славе и тому Костантини, которого знает мир сегодня.

Делая привычные предметы: вазы, чаши, пепельницы, бокалы, впрочем, находя новые линии и формы, он приходит к мысли, что настоящий прорыв будет возможен при объединении в его проектах усилий лучших мастеров-стеклоделов и художников в области изобразительного искусства и скульптуры. Он понимает, что стеклу нужны как воображение художника, так и виртуозные технические навыки профессионалов. Себе он отвел роль организатора и новатора в области инженерных решений. Все это было необходимо, чтобы появилось нечто новое, что не являлось бы просто производством стеклянных копий.

Сначала он обращается к венецианским художникам и с их эскизами отправляется к стеклоделам Мурано. Так появляется его первый проект - “Centro Studio Pittori nell’Arte del Vetro di Murano» (1950-1955) – «Студийный центр художников искусства муранского стекла». Появляются первые произведения, а затем и выставки в городах Италии, и, наконец, в Риме. И Костантини приходит амбициозная идея – привлечь к своему проекту самых известных художников современности. Первым откликнулся австриец Оскар Кокошка, это произошло в 1952 году.

О. Кокошку обычно называют австрийским художником. На самом деле он чех, но Чехия во время его рождения входила в состав Австро-Венгрии. Позднее, после 1918 года, когда Австро-Венгрия распалась, его гражданство стало австрийским. Жил в Швейцарии. Был крупным писателем, по его произведениям не раз ставились пьесы в знаменитых театрах.

В 1949 году Костантини написал ему о своем проекте, и в 1952 году появилось их первое совместное произведение, ваза Baccante (Вакханка), эта же тема повторилась в барельефе 1954 года.

В 1954 году Костантини поехал в Валлорис (современный Гольф Жуан-Валлорис, Франция), чтобы встретиться с Пикассо, который работал там с керамикой. Пикассо, чуткий ко всему новому, был увлечен предложенным проектом. Сотрудничество с ним было долгим и продолжалось до 1966 года. Результатом его стал целый ряд работ.

Шагал со своим фантастическим видением мира не мог остаться в стороне от возможности трансформировать свои мечты в прозрачное переливающееся текучее стекло. Их сотрудничество с Костантини, породившее целую серию работ, длилось вплоть до 60-х годов.

В работе с Костантини Шагал, постигая новый материал, устанавливает свои особые отношения со стеклом и находит собственные способы выражения экспрессии посредством стекла. В последствие это выразилось в его витражах.

В середине 50-х созданная Костантини группа “Centro Studio Pittori nell’Arte del Vetro di Murano» вошла в кризис из-за принципиальных разногласий: Костантини хотел заниматься искусством, а его мастера хотели зарабатывать. Разрыв оформляется в 1955 году и Эгидио начинает свой путь. Он открывает собственную галерею, и Жан Кокто, с которым его познакомила в 1954 году знаменитая галеристка Пегги Гугенхайм назвал ее Fucina degli Аngeli - Кузница Ангелов.

Так возникает не только пространство для экспонирования художественных работ из стекла, а новое движение и коллаборация изобразительного искусства и искусства стеклоделия. Под этим именем уникальная коллекция существует до сих пор, пережив своего основателя.

Французский писатель, поэт, драматург, художник, сценарист и кинорежиссёр. Одна из крупнейших фигур французской культуры XX века. Именно он дал названию новому детищу Костантини, назвав художников и стеклоделов ангелами, которые трудятся у печи, создавая нечто божественное.

Пятидесятые - счастливый период покорения Европы, знакомства с замечательными передовыми художниками того времени, сотрудничества, наполненного вдохновением и величайшей энергией множества необыкновенных людей. Это особый этап и в жизни Костантини, и в эволюции мирового художественного стекла.

В 1958 году неожиданно наступает тяжелый кризис. Из-за досадной ошибки работы, возвращающиеся с выставки в Дортмунде, застревают на таможне, которая требует огромную суммы для оплаты пошлины. 700 000 лир – колоссальные деньги для того времени. Эгидио все выплатил государству. Но ему пришлось закрыть проект и идти работать на рынках Местре в качестве бухгалтера, а порой и грузчика. Его семья делает все возможное, чтобы пережить это непростое время.

В 1961 году в ситуацию вмешалась Пегги Гугенхайм, благодаря ее финансовой помощи и влиянию в арт-кругах, Костантини возобновляет свою художественную деятельность и Кузница Ангелов начинает жить снова.

В 1960-х Костантини сотрудничает со многими знаменитыми художниками. Жан Арп, немецкий и французский художник, поэт, график и скульптор, с которым Эгидио будут связывать долгие и плодотворные отношения, создает эмблему для Кузницы ангелов – эта рукотворная звезда, la stella, и по сей день украшает собой все, что касается творчества и жизни Эгидио Костантини и его круга.

В 1964 году Пегги Гугенхайм выставляет работы Кузницы Ангелов в своем дворце и добивается выставки в Музее современного искусства Нью-Йорка, она же вводит Костантини в свет, и теперь для него распахнуты двери домов таких людей, как, например, Рокфеллер.

В июне 1966 года Кузница Ангелов обретает новый дом, созданный архитектором Микуни Омурой. Кажется, что все трудности позади. Костантини имеет мировую известность, с ним сотрудничают лучшие художники и галереи мира. Но в ноябре случается страшное наводнение. Помещения Кузницы затоплены и непоправимо повреждены, в воде погибло множество эскизов, каталогов, писем. Зато стеклу не сделалось ничего! Значительный ущерб был преодолен при помощи Нельсона Рокфеллера, который прислал Костантини чек на 900 долларов (большие деньги по тем временам), прося взамен любую из скульптур. Кроме того, рекламная компания Walter Thompson сделала большой заказ, предварив его так же чеком на значительную сумму. Это помогло восстановить деятельность Кузницы ангелов.

В 60-е Костантини создает ряд знаменитых шедевров, его новые работы экспонируются в Ca'Pesaro, Музее современного искусства Венеции. В 1969 он едет в Нью-Йорк, чтобы работать с Полом Дженкинсом. В 1970-м работы Кузницы выставлены во Дворце Дожей, после чего Министерство культуры Румынии приглашает его провести ряд выставок по всей стране. С 1971 по 1974 год он неоднократно посещает Румынию для демонстрации своих шедевров и обучению местных мастеров современным методам обработки стекла.

Во второй половине 70-х Костантини работает с японскими художниками.

Из-за накопившихся недопонимания и зависти Костантини переезжает из Венеции на материк, а затем в Казале-суль-Силе, где он работает в мастерских Ветрофонда.

В 1981 году он начинает монументальную работу: в течение трех лет создает стеклянные двери, алтарь из стекла и хрусталя и купель для Крещения, которые были впервые выставлены во Дворце Приоров в Перудже. В этом проекте приняли участие художники со всего мира.

В 1983 году Костантини принимает участие в большом мероприятии в Порденоне, организуя выставку Кузницы Ангелов, полностью посвященную виноделию.

В 1984 и 1988 он выставляется в Барселоне.

В 1989 - Кузница ангелов едет со своими работами в Японию. И в том же году во Франции в городке София-Антиполис, что недалеко от Антиба и Ниццы, по проекту Костантини создается фонтан.

В 90-е годы Костантини называют «Мастер мастеров». Весь мир искусства признает его заслуги: он научил художников трансформировать их произведения в стеклянные пластические объекты, а так же вывел стекло из ряда прикладных материалов в самостоятельный вид чистого искусства . В это период он выставляется в Брюсселе, неоднократно в Италии и Израиле. В 1996 году по проекту Костантини и Микуни Омура в Ирвинге (штат Техас, США) построены пятнадцатиметровая башня и фонтан из стали и стекла. В 2000-е состоятся выставки Кузницы Ангелов в Толмеццо, Инсбруке (Австрия) и Аусбурге (Германия).

Эгидио Костантини окончил свой долгий и плодотворный путь в октябре 2007 года в возрасте 95 лет в своем доме в Венеции.

Костантини оставил поистине огромное наследие. Уже к 1965 году по данным из пресс-релиза, выпущенного в преддверие его выставки в Нью-Йорке, им было создано более восьмиста стеклянных объектов. Каждый предмет претерпевал от 15 до 20 вариантов, каждый из которых был представлен художнику – автору идеи, до его окончательного утверждения. Работа над каждым объектом могла продолжаться до двух лет.

Каждая работа изготавливалась в трех копиях, одна из которых продавалась, и деньги, вырученные от продажи делились между участниками соглашения, вторая – передавалась художнику, третья – оставалась собственностью Кузницы Ангелов.

Возникающие разногласия относительно авторства были урегулированы путем подписи каждого объекта, в которой указывались все участники проекта, а так же говорилось, что каждая работа выполняется Костантини в качестве интерпретации основной идеи и эскиза, рисунка или макета художника.

Моя встреча с Эгидио Костантини была случайным, неожиданным подарком. И там, находясь в Хаконе, я полностью не осознавала огромности этого явления. Изначально, в третьей части моего рассказа о художественном стекле Хаконе я планировала только показать ряд работ известных мировых художников, выполненных в стекле. Но, готовя этот материал, всего лишь желая привнести некоторые уточнения, я просто погрузилась в пучину интереснейшей информации, и поняла, насколько серьезное и значительное явление передо мной. На русском языке практически нет никакой информации о Костантини, кроме упоминаний о нем и основной идее его проекта. Мне пришлось читать материалы на японском, итальянском и английском языках. Естественно, при помощи Google-переводчика! И скорее всего, моя статья – первый полноценный материал об этом удивительном человеке и его роли не только в зарождении целого направления художественного стекла, но и в кардинальной перемене взгляда на стекло, как на художественный материал.

Так случилось, что взлет Костантини пришелся на годы полной информационной изоляции нашей страны, но сегодня, когда перед нами открыт мир, и интернет подарил нам доступ к бесконечной бездне информации, приходится признаться в том, как по-прежнему мало мы знаем о мировом стекле.

Костантини своим примером продемонстрировал, насколько в искусстве велика роль среды, окружения, коллаборации. И пока российские стеклоделы не сумеют, а точнее, не пожелают встроиться в мировое стекольное сообщество, какого-то существенного прорыва в российском стекле ждать не приходится.

В заключение я хочу добавить еще пару интересных деталей. В Хаконе располагается Музей Лалик, в котором помимо украшений, выставлена богатая коллекция его изделий из стекла. Фотографировать там запрещено, поэтому предложу всем интересующимся обратиться к интернету – фотографий и информации предостаточно.

И еще о Пикассо. В Хаконе есть великолепный Музей современного искусства под открытым небом. Он так и называется: Open Air Museum. На его территории располагается отдельный павильон Пикассо. А в нем две совершенно уникальные работы из стекла, информацию о которых я вообще не смогла найти. Поэтому во вторую свою поездку туда я целенаправленно нагло сфотографировала их, не смотря на запрет, движимая только лишь желанием донести эту информацию до вас.